Останется память - Страница 36

– Каковы ваши планы, господин Шумов?

Костик утер нос рукавом и с вызовом сказал:

– Никаких.

– Так не бывает, – вежливо улыбнулся Сергей Витальевич, – даже простой обыватель, мещанин, всегда может сказать, чем будет заниматься через некоторое время: обедать, почивать, идти на службу. Всегда есть какое-либо дело, пусть и ближайшего будущего. Это и есть планы.

Костя глубоко вздохнул, сжал кулаки и чуть ли не заорал:

– Да не хочу я ничего делать! Не желаю! Не вижу смысла вмешиваться. Пусть всё своим чередом идет. Уж достаточно. Вон сколько недовольных. Как можно что-нибудь делать, если неизвестно, к чему это приведет?!

– Вы не в курсе? Так происходит всегда. Никто никогда не уверен в последствиях. "Авось" – великое слово. Если не вы, Константин Владимирович, будете изменять реальность, за вас это сделают другие. Те, кто желает, но не понимает.

В спокойном состоянии эта фраза наверняка бы насторожила Костю, но не теперь, когда он был на взводе. Ему хотелось выплеснуть на кого-нибудь недовольство, которое накопилось за всё время, пока он находился в семьдесят пятом году. Костя не раздумывал над словами Сергея Витальевича и не сдерживался.

– А я понимаю, поэтому и не желаю!

– Хорошо. Видимо, вам нужны некие гарантии… Граничные условия… Нечто такое, что снизило бы возможный вред от ваших действий и послужило пользе.

– Пользе? Пользе – кому? Мне? Вам? Народу? Стране?! Кучке жиреющих капиталистов?

– Зачем же так, господин Шумов? Вы же не будете отрицать, что новые социальные формы не так уж и плохи? Что патриархальность давно изжила себя и не есть нечто самоценное, что стоило бы беречь?

– Это да. Вот только рабочие – это не бывшие крестьяне. Это совсем другие люди, иного склада. Они не будут мириться с закабалением. Рабочий гораздо легче идет на всякие противоправные действия против правительства. Хотя бы в силу того, что ему нечего терять, кроме своих цепей.

– Так вы всё-таки марксист, господин Шумов? И вы всерьез воспринимаете это учение?

– А вы нет? Вам ничего не говорит статистика? Как тут с количеством стачек, забастовок? И что, все только по поводу повышения зарплаты и уменьшения длительности рабочего дня? С политическими требованиями никто не выступает? Что, появились? Это сигнал. Подумайте. Если не прислушаться – можно потерять всё.

Сергей Витальевич задумался.

– Благодарю за предупреждение. Мы начнем работу в данном направлении.

– Э! Подождите! Я ничего такого в виду не имел!

– Разумеется. Информация – ваша, а выводы мы можем сделать и сами.

– Если информации недостаточно, то выводы могут быть ложными, как вы не понимаете?!

– Но информацией обладаете вы. Вы – Шумов Константин Владимирович. Единолично. И при этом призываете нас… А, собственно, к чему?

– К тому, что не надо делать никаких выводов из моего появления здесь. Я живу в абсолютно другом мире. Развивающемся иначе, чем ваш. Если можно так сказать, параллельно. Да, наш мир объективно хуже, чем ваш. Ну, так не стремитесь испортить свой, получая от меня излишние сведения. Что я мог и считал нужным сделать – сделано. Остальное пойдет на вред.

– То, что вы остановили начало террористического движения – очень хорошо. И то, что привлекли господина Кибальчича к продуктивной деятельности – выше всяких похвал: умные люди нужны России. Но то, что вы отказываетесь продолжать в том же духе, позволяет считать вас несколько непоследовательным. Какую границу вмешательства вы себе установили, можно полюбопытствовать?

– Да никакую! Всё это случайно получилось. Потому что я не представлял, что за общество меня окружает. Вы же читали рапорт о моем появлении? Ну, вот. Спонтанные решения. Иногда непоследовательные. Мне надо было выжить.

– Вот вы уже и оправдываетесь, Константин Владимирович. Оправдывается же лишь тот, кто чувствует себя виноватым. В чем же вы ее видите, вину?

Костя заскрипел зубами. Никак не удавалось втолковать этому хлыщу, что он никак не собирался влиять на местную жизнь. Посмотреть – да, но только как сторонний наблюдатель. Турист, приехавший из другой страны поглазеть на местные достопримечательности и чужую жизнь неизвестного народа. Сергей Витальевич в упор этого не видел. Для него Костя был эмиссаром внешних сил, которые управляют миром, но из скромности, или по другим, не менее значимым причинам, не хотят афишировать свою деятельность.

Тут до Кости дошло, что скорей всего этот господин и является тем, кто организовывал заговор против Александра. Иначе, к чему бы все эти вопросы? Костя помог заговорщикам, одновременно нейтрализовав конкурентов-террористов, могущих помешать Сергею Витальевичу сотоварищи прибрать власть к рукам. Костин вариант был явно предпочтительнее. Так что теперь оставалось ждать благодарности: либо почестей, либо нож под ребро.

Сергей Витальевич не задержал:

– Вы умный человек, который знает, что делать. Мы можем ввести вас в правительство. Скажем, на должность консультанта. Или министром без портфеля. Как вы на это смотрите? Вы же не будете отрицать, что именно благодаря вам мы пришли к существующему положению? Ведь это была ваша идея – воспользоваться случаем, чтобы низвергнуть царя. И, как ни странно, всё получилось. Да мы сомневались. Но мы делали. И вот результат. Брависсимо!

– Предложение заманчивое, – сухо сказал Костя, разом успокоившись, – с кондачка не решается. Вы понимаете…

– Подумайте, Константин Владимирович. Мы еще вернемся к этому разговору.

Сергей Витальевич улыбнулся, кивнул, прощаясь, и покинул Шумова.