Останется память - Страница 72

– Марс – планета бедная. А Земля – богатая. Пусть делится.

– Ну, поделится она. Вы отпустите заложников. А потом ваш корабль раз – и прихлопнут. Пустят ракету и всё.

– Мы же не дураки, Шумов. Мы же не всех отпустим. Часть – здесь, часть – на полпути, часть – на орбите Марса. А некоторых вообще на самом Марсе.

– И у вас ресурсов хватит всех этих людей довезти?

– Зачем же нам дополнительное топливо? Вот для этого.

– А вы не просчитывали вариант, что Земля просто пожертвует одной из станций? Чтобы никому больше неповадно было независимость объявлять?

– Нет, Шумов. Не пойдут они на это. Не такие они. Они добрые, покладистые. Размазни, в общем.

– И ты решил сыграть на этом. Боюсь, просчитаешься. Далеко не все там такие. Простые люди – да. А вот те, кто у власти, думаю, что нет. Власть она любит отличаться от простых людей.

– Посмотрим, – Гевара утер лоб рукой.

– И еще, – Костя решил высказаться до конца. – Ты о самих марсианах подумал? Они тоже за независимость? Сам же сказал, что Марс бедная планета. Небось, только поставками с Земли и живет. Объявите независимость – сразу поставок лишитесь. Будете свободные, гордые, кичливые и голодные. Ну, и вымрете без воды и воздуха.

Эрнесто зашевелил скулами, видно Костя наступил ему на больное место. Потом буркнул:

– Ничего, разберемся. Главное – о нас узнают. Найдутся сочувствующие и на Земле.

– Ой! Ну ты сказал! Кто узнает? Мордовороты военные? Ты думаешь, почему связи нет? Почему только один канал работает? Глушат нас. Никто про нас не знает. И не узнают, пока не будет блестяще проведена операция по ликвидации безумных террористов. А если не будет ликвидации или она пройдет с жертвами среди пассажиров, то либо всех объявят диссидентами, либо спишут на залетный метеорит, пропущенный службой оповещения. Так что независимость независимостью, но вначале надо подготовить материальную базу на Марсе, чтобы действительно можно было отказаться от поставок с Земли. А потом спуститься на планету и уже там объявить о своих планах. Созвать конференцию. Организовать всепланетное обсуждение. Сформировать общественное мнение. А что сейчас? В лучшем случае про вашу акцию никто не узнает, а в худшем – вы станете террористами номер один, которыми будут пугать малых детей. И все – все! – нормальные жители Земли отвернуться от вас. Слово "марсианин" станет синонимом слову "убийца детей". Этого ты хочешь? Тогда вперед.

– Вот чего-то ты, Шумов, слишком умный. Зря я тебя сразу в космос не выставил. Умеешь посеять раздор в мыслях. Отчасти ты прав. Но и мы правы тоже! Понимаешь?!

– Да понимаю я всё! – Костя отмахнулся от Эрнесто. – Просто я лучше информацией владею. У меня вот уже где все эти выступления и псевдореволюции! Всё время одно и то же.

– Так что же нам делать?

– Не знаю, – отрезал Костя. – Ты начал, ты и выкручивайся. Улетай со станции, пока они ракет на перехват не пустили. Всё оборудование уничтожь и улетай. После твоих требований они такого не ожидают. Земля еще час будет думать, пока ты первого заложника не уничтожишь. А тебе таки придется вывести его в космос без скафандра. Ведь придется, Эрнесто. Чтобы серьезность намерений показать. Тогда они тебе поверят. И денег дадут, и топлива. И даже независимость посулят. А потом сделают из тебя жупел мирового терроризма.

– Шумов, ты что-то задумал.

– А то! – Костя ухмыльнулся. – Мысли у тебя правильные. А воплощение – идиотское. Поэтому ты тихо убираешь своих людей, грузишься на корабль и летишь на свой Марс. Или куда ты там собирался. А я тут устрою им представление по уничтожению заложника.

– В каком смысле?

– Меня в космос выкидывать будем, – гордо объявил Костя.

Костя знал, что рисковал. Но по-другому не мог. И дело было даже не в том, что за его спиной находилось пятьдесят два землянина. Просто боевое решение возникшего конфликта навсегда закрыло бы мирное решение проблемы. Это была очередная точка невозврата. Мир изменился бы и не стал прежним.

Больше всего опасений Косте внушала сама задумка. Надо было с одной стороны уверить Землю, что первый заложник умер, а с другой – остаться живым. Гевара принял Костину идею. Его люди согнали туристов и служащих в несколько рядом расположенных помещений, тщательно заперли и удалились на корабль. Об их судьбе Костя не беспокоился: он их сам откроет, когда террористы улетят. Команданте же лично занялся воплощением Костиного плана.

Самый простой способ убедить Землю в чем-либо – предоставить видеозапись. До компьютерных эффектов тут еще не додумались, так что, увидев гибель одного из пассажиров, Земля наверняка поверит в нее. Оставалось придумать, как изобразить собственную смерть, но при этом остаться живым.

Ни Костя, ни Гевара не были специалистами в космической биологии. Но найти в информационном банке подробные сведения о том, что происходит с человеком, когда тот оказывается в безвоздушном пространстве, труда не составило. Информация не вдохновила. Скорее, заставила более трезво оценить план.

– Декомпрессия происходит далеко не сразу. У тебя будет полторы минуты. Ты выйдешь в шлюз в скафандре, но без шлема, я открою наружную створку, зафиксирую на видео твой последний выдох на фоне звезд и выключу изображение. После чего ты наденешь шлем и спокойно вернешься в помещения станции, – вещал Гевара.

– Хорошая мысль. Вот только обычно уже через десять секунд человек отключается. Весь вопрос в том – не потеряю ли я сознание до того, как надену шлем?

– Это точно неизвестно. Всё зависит от субъективных факторов, – смутился Эрнесто. – На этот случай я тебя подстрахую. Как только сделаю запись, сразу же закрою наружный люк, открою внутренний и помогу тебе.