Останется память - Страница 85

Понятнее не стало. Вроде бы, парень намекал на то, что я принимаю какой-то наркотик местного производства, "дрэд", и от этого веду себя странно.

– Я просто хочу побыстрее убраться отсюда. В центр. Ясно?

– Станция монорельса – там, – парень опять махнул в ту же сторону, что и до этого. – Только там же карточка нужна. Есть у вас карточка, мистер?

Я покопался по карманам и предъявил певцу несколько кредитных карт.

– Такие подойдут?

– Подойдут, – парень мотнул головой. – Еще как. Если на них средства есть.

– И как узнать?

– Неочищенный принимал? – в голосе музыканта вдруг послышалось сочувствие. – У тебя что, и базовые навыки утратились?

– Тебя как звать?

– Гоша… – растерянно ответил парень.

– Вот что, Гоша. Проводи-ка меня к вашему монорельсу. Пожалуйста.

– Провожу, – Гоша собрал губы в трубочку. – Отчего не проводить? Тут недалеко.

– Тогда пошли.

– Ага! – Гоша закинул гитарный ремень на плечо, поплевал на ладонь, растер пальцем и аккуратно припечатал ее к зеркальной поверхности. – Я готов.

Он шел впереди, не оглядываясь. Две косички в такт шагам били его по спине, затянутой в блестящую светло-голубую рубашку. Точно такого же цвета и фактуры, как и штаны. И всё это отражалось в бесчисленных зеркалах выпукло-вогнутых фасадов. Отражался там и я – в темном джинсовом костюме и белых кроссовках. Каждый раз, замечая свое отражение, я вздрагивал. Слишком уж контрастно выглядел.

– Чего это никого нет? – я решил нарушить молчание.

– Так рабочий день закончился, все и свалили. Еще час назад. А те, кто не свалил – внутри сидят, работают. Или не работают, а отдыхают в релакс-центрах. Мало ли возможностей? Фирмы о своих сотрудниках заботятся. Они же им доходы приносят.

– Кто – кому?

– Работники – своей фирме, – доходчиво объяснил Гоша. – А вот о тебе, видно, все забыли.

– В творческом отпуске я.

– Ну, тогда конечно. В отпуске чего только не делают. И дрэд принимают, и в незнакомых местах очухиваются… Да-да. Что, я не видел, как ты глаза таращил, когда появился?

– Я к другу в институт ездил. По делу.

– И как же тебя охрана на входе пропустила?

– Друг и провел…

Гоша поцокал языком.

– Да не вкручивай. Не старайся. Мне ж всё равно, что ты там наплетешь. Или тренируешься? Если так – не верю. А если я не верю, то полицейский тем более не поверит. Так что, над другим вариантом поработай. Вот с дрэдом – неплохо. Жаль, что за него тебе пару лет с конфискацией дадут. Если докажут. Но доказать – запросто. Анализы подделают, и всё! И ты, считай, потребитель сильнодействующего запрещенного препарата. Или у тебя знакомые есть? В полиции?

– Нет у меня знакомых, – тускло ответил я.

– А раз нет – думай.

За разговором мы подошли к решетчатой конструкции, зашитой, как и всё вокруг, неизменным стеклом. Я задрал голову. Прямо над нами в лучах солнца сверкала полоска. Надо думать, это и был монорельс, который доставит меня в нужное место. Некрупная надпись на стене гласила: "М-линия. Южная ветка. Окружная ветка". Станция.

– И чего дальше? – спросил я. – Куда теперь?

Гоша вздохнул, осуждающе помотал головой и махнул рукой, чтоб я следовал за ним. Чуть обойдя станцию, мы вышли, куда я и собирался. Однако Гоша, насвистывая, прошел мимо надписи "вход", где за стеклянной дверью виднелась кабина лифта.

– Почему не туда? – я ткнул пальцем в направлении "входа".

– Потому. Я ехать никуда не собираюсь, – и Гоша направился к малозаметному аварийному выходу.

Подниматься по лестнице пришлось довольно высоко. Периодически лестница мелко дрожала: видимо, наверху проходили поезда. Сквозь стеклянную стену виднелись соседние высотки, металлические конструкции опоры монорельса и редкие клочки зелени – газоны, подстриженные кустики, небольшие деревца. На Шушары, как мне обещал Шумов, это мало походило. Если аналогично изменился весь город, то велика вероятность просто в нем потеряться.

На лифте наверняка получилось бы удобнее, легче и быстрее. А тут приходилось постоянно отдыхать – на каждом шестом пролете лестницы. Но разговор мы не прекращали. Отчего-то Гоша заинтересовался моими планами.

– Куда поедешь?

– Домой.

– О! Вспомнил! Дрэд отпускает! – обрадовался Гоша. – И где же ты живешь?

– В Озерках.

– Как ехать собираешься? Через город или по окружной?

– А что быстрее?

– Да на кого нарвешься, – задумчиво протянул Гоша, в очередной раз разглядывая меня.

– Это как?

– Узнаешь, – Гоша неопределенно повел рукой. – Ты, главное, в разговоры не вступай. Чуть зацепишься языком – всё. Не то скажешь или не тем голосом – найдут к чему придраться.

– Что, много преступных группировок?

Гоша испуганно повертел головой. Мы были одни, и он успокоился.

– Я и говорю – молчи. Меньше риска.

– Захотят прицепиться – найдут повод.

– О, да! Одна твоя одежда чего стоит. Такую только в Сити носят. А люди из Сити, сам понимаешь, на монорельсах не ездят. А если уж едут, то по вполне определенной надобности – с деньгами расстаться. В пользу малоимущих. И малоимущими, как ни странно, обычно оказываются вполне определенные лица. С цепями. С битами. С ножами и автоматическими пистолетами. И неважно, как эти парни выглядят. Если ты на их территории, ты – законная добыча. Если ушел – им не повезло: лишились приработка. Зато возможность поживиться получили другие. Одетые немного иначе или с другими стрижками. Чисто формальное различие. Суть одна.

– Ты меня пугаешь? Или что-нибудь от меня хочешь? Почему ты разоткровенничался? Тебя самого не трогают?